Люди и звери
13 ноября, 2011
АВТОР: Марина Ахмедова
Комментарий к статье , не вошедший в рубрику .
Операция по удалению матки. Фото с сайта http://bigpicture.ru
Два года назад я писала для «Русского Репортера» . Обычно я плохо придумываю заголовки к своим статьям, и это приходится делать редактору – у него лучше получается. Но название для этой статьи придумалось сразу. Начиналась статья с посещения ветклиники, выигравшей тендер на стерилизацию собак. Я вошла в операционную, и там, распяленная на каком-то медицинском станке, лежала собака. Дворняга. Рыжая. Я не очень люблю смотреть на людей в операционных, когда они под наркозом. Голые и без сознания они – очень хрупкие и беззащитные. Дворняга на станке под наркозом была в сто раз хрупче и беззащитней. Во всяком случае, мне так показалось.
Ветеринар – молодой мужчина с сильно развитой мускулатурой, длинными волосами, собранными в хвост, был сильно похож на стриптизера. Он разрезал суке живот, вынул из нее матку (она оказалось не такой, как я представляла), передал ее мне и сказал, что ему нравятся мои бусы. Собака дернулась, я ответила – «Наверное, ей не хватает наркоза». «Так бывает», – отозвался он.
Он взвалил дворнягу на плечо, и мы пошли ее относить в какой-то ужасный вагончик. Нет, там было чисто, но он все равно был ужасный. Ветеринар сбросил с плеча собаку и взялся за другую.
Собаки в вагончике бросились ко мне.
«Они всегда бросаются к новым людям», – предупредил меня он.
Ну, да, я видела такое – в детдоме. Там дети тоже бросаются навстречу новому взрослому, думая: «А вдруг это он?». Собаки встали на задние лапы и потянулись ко мне через решетку. Потом мы пошли назад, с новой собакой на плече, и она скулила, пошел дождь, а ветеринар жаловался, что задолбался носить этих сук на плечах – спина болит. Мы вырезали матку и этой собаке.
Готовя репортаж, я побывала в разных приютах. Сопровождала ловцов. То есть я видела, как работает гуманный закон по стерилизации собак в столице моей родины. Ну, я, в общем-то, не могу сказать, что ждала чего-то другого, раз людей убивают. Но почему-то в других странах законы о животных работают по-другому. Я поехала в Амстердам, чтобы посмотреть, как это все у них устроено. У них устроено хорошо. Увидев брошенного зверя, граждане вызывают полицию, полиция вызывает специальную службу из ветприюта: та приезжает, забирает собаку или кошку… фотографирует, обследует, выкладывает фото на сайте… Если животное не возьмут в течение двух месяцев, то оно – просто на редкость невезучее голландское животное.
Но и в Голландии тоже выбрасывают «четвероногих друзей»! Например, когда уезжают в отпуск. А потом возвращаются и покупают себе новых. То есть люди – везде одинаковые. Но в Голландии слишком жестко работает закон о наказании за причинение вреда животному.
Иногда я смотрю на город, в котором живу, и удивляюсь: «Как он еще стоит?». Каждый день в нем так жестоко убивают людей и зверей. А боль и страх, которые они испытывают перед смертью, никуда не уходят: висят над ним ужасным невидимым сгустком… И, в общем, когда я пересекаюсь взглядом с какой-нибудь собакой возле метро, а, говорят, собачий взгляд – очень больный, я всегда спрашиваю себя: как это Москва еще стоит?
Да, а назвала я статью «Собаки, улетающие в рай» потому, что не было никаких сомнений в том, куда отправятся наши меньшие братья после таких мучений. Говорят, и грешники, сильно страдавшие перед смертью, отправляются туда же.
Марина Ахмедова, спецкор «Русского репортёра»
Журнал "Перемены" в ВК >>
Вы можете поблагодарить редакторов Перемен >>
Спасибо за статью
Спасибо за статью. Это лишь маленький эпизод из всего огромного потока ежесекундной жестокости, которые претерпевают бездомные животные в России, да и не только бездомные. Есть еще категория хозяев-разведенцев, перекупщиков,подопытных в вивариях. Эти животные знают, как страшен человек, и что циничнее и жесточе зверя нет.
Действительно, примите и мою благодарность за Ваши статьи. «Собаки, улетающие в рай» — это чудесная, до комка в горле, ПОВЕСТЬ…
Что до названия — то, на мой взгляд, есть ЗВЕРИ, есть ЛЮДИ и есть НЕЛЮДИ. Из этого и надо исходить. И соответственным образом с НЕЛЮДЯМИ обращаться.
Спасибо. Очень хочется, чтобы эта страна наконец стала пусть и страной живодеров, но страной живодеров, которых уже привлекают к ответственности за живодерство.
…почувствовать чужую боль, сострадать, поставить себя на место другого — вот что у подавляющего большинства стало рудиментарным отростком. И пока не начнут это понимать, а главное, пользоваться, будут люди гореть в геене огненной, но только не там, а здесь, на земле…
Жить как мы живем нельзя, страшно, больно и очень-очень горько.Внутри все рвется на части, кулаки сжимаются от бессилия и только думаешь: «Господи, ну почему ты не создал меня равнодушным, зачем люди причиняют боль безответным, возьми у меня немного жалости,сострадания и дай ее жестокому.»
Спасибо за статью! Надо обращать внимание людей на проблему жестокости в нашей стране. Многие даже не задумываются над этим….
Побольше бы таких статей…и побольше бы людей задумывались об этой проблеме. Тогда наш мир стал бы лучше.
Спасибо! Жалко, что людей, которые помогают животным намного меньше, чем зверей нуждающихся в помощи — для этого нужны специальные мощные организации, средства, законы. Столько видишь каждый день бездомных животных, до которых никому нет дела.
Например, деньги выделенные на стерелизацию часто идут совсем на другое, и животные плодятся без конца и дитёныши на улице мёрзнут.
Животное под наркозом — это действительно страшно. Думаешь «а вдруг она умрет?»
Еще очень страшно ЖИТЬ рядом с бездушными, озверевшими, толстокожими существами, которые зовут себя венцами творения, рожают и воспитывают таких же толстокожих мерзавцев. И мы каждый день их видим, едем рядом с ними в лифте, очень часто зная, ЧТО они сделали и не имея возможности ничего с этим поделать. Иногда приходится разговаривать с ними по телефону, когда они звонят и говорят, что «если собаки в гараже завтра будут на месте, они будут отравлены, отстреляны и т.д.» и быть крайне любезной и сдержанной, что бы было это время «до завтра», что бы успеть забрать хоть кого — то. Люди, что же происходит с нами?